скромен. Простой, честный взгляд. Друг известного советского альпиниста, во время Великой Отечественной войны готовившего горных диверсантов из малолетних бандитов (события легли в основу х. ф. «Сволочи»). В последний раз он видел алмасты, сидевшего на камне, за два года до беседы, ночью в урочище Чимбулак (Алма-Ата), давал ему хлеб и несколько минут, сдерживая и успокаивая собаку, наблюдал, пока тот не ушёл в горы. Сообщает, что алмасты не стал есть свежий хлеб, только понюхал и отбросил. Но в другой раз засохшую лепёшку съел с громким хрустом. После начала строительства канатной дороги на Чимбулак алмасты ушли на восток. Этот человек отследил их путь и позже, по ему известным приметам, отыскал новое гнездо алмастов в не доступном, заросшем ущелье с крутопадающими стенами, в районе Левого Талгара. Обо всём, что касается алмасты, рассказал не сразу и с неохотой. Кем надо быть, чтобы не верить этим людям и поверить «тормозам» от науки?!
А вот, уважаемый читатель, самое интересное.
Борис Фёдорович Поршнёв (1905-1972) в работе «Борьба за троглодитов» пишет: … «Профессор Машковцев А. А. В 1962 году услышал и принялся исследовать историю Заны. Позже я продолжил эту работу – волнующее прикосновение к совсем живой старине.
Зана – это пойманная и приручённая женщина-абнауаю (по-абхазски), которая жила, умерла и похоронена в селении Тхина Очамчирского района на памяти некоторого числа живых людей.
Похоронили её в 80-90-х годах прошлого (19-го. авт.) столетия, но среди нынешних жителей селения и окрестностей более десятка были при этом, иные, те, кому свыше восьмидесяти лет, тем более – за сто, знали Зану длительно и много могли извлечь из своей памяти. Особенно подробно описал Зану Ламшавц Сабекиа (около 105 лет), а также его сестра, Дигва Сабекиа (свыше 80 лет), Нестор Сабекиа (около 120 лет), Куона Кукунаа (около 120 лет), Алыкса Цвижба (около 130 лет), Шамба (около 100 лет). Вот выжимка из всех, сведённых вместе записей» (с большими сокращениями. Авт.)
Дата и место поимки Заны темны. …Настигли её не случайно, это были ловцы, знавшие стародавний приём. Когда её связывали, Зана яростно сопротивлялась, её колотили дубинками, забили рот войлоком, надели на ноги бревно-колодку. Возможно, её перепродавали, прежде чем она оказалась в собственности владетельного князя Д. М. Ачба в Зааданских лесах. Потом пленница попала к его вассалу Х. Челокуа. Ещё позже её получил в подарок приезжавший в гости дворянин Эдги Генаба, который отвёз её, связанную, в свою усадьбу в селении Тхина, что на реке Мокви в 78 км. от Сухуми…
Сначала Генаба поместил Зану в очень крепкий загон из вертикальных брёвен. Зана вырыла себе в полу яму и в ней спала. В таком совершенно диком состоянии она оставалась первые три года. Но понемногу приручалась, и её перевели в плетёную ограду под навесом в стороне от дома, где сперва содержали на привязи, позже отпускали уже и на волю. Она не уходила далеко от места, где приучилась получать пищу. В тёплом помещении жить не могла, круглый год оставалась в любую погоду во дворе под навесом, где снова вырывала себе яму или нору для спанья.
Кожа абнауаю была чёрной или тёмно-серой, всё тело её с головы до ног, и особенно обильно в нижней части, было покрыто чёрно-рыжеватыми волосами, они были местами длинной в ширину ладони, но не очень густы. …На лице они были совсем редкие, небольшие. Зато на голове, как папаха, возвышалась беспорядочная, свалявшаяся копна совершенно чёрных, жестких, блестящих волос, гривой спускавшихся на плечи и спину.
…Удивительным было лицо Заны. Оно пугало. Широкое, скуластое, с крупными чертами. Самое ужасное: выражение этого лица было не человеческим, а животным. Иногда, хоть и редко, Зана рывком, неожиданно начинала смеяться, обнажая свои белые зубы. Никто не заметил, чтобы она улыбалась или плакала.
