Социальная активность ЖАБЫ может быть ограничена только и исключительно ЧЕЛОВЕКОМ, ясно осознающим происходящее. Только и исключительно ЧЕЛОВЕК, имеет силу и власть над ЖАБОЙ. Всех остальных она сжирает, перерабатывая в барыг.
Барыги бывают маленькие, большие и матёрые. Маленькие барышничают по мелочам и эпизодически. Большие – убеждённые барыги, начинающие каннибалы, понимающие и принимающие социальный смысл своей ниши. Матёрые барыги, это лощёные людоеды, организующие весь этот процесс, снимающие сливки и, формирующие под него (процесс) идеологическое обоснование – философию, угнетающую все «не съедобные» направления и, не отторгаемую жертвенной частью социума (по определению классиков политэкономии – «массами»). «Массы», как коллективный субъект, аморфны, и не обладают осознанием и волей, достаточными для принятия должных организационных мер. И потому их (массы), людоеды (и иже с ними) легко убаюкивают «объяснениями» и обещаниями, втягивают в «дискуссии», в которых они (массы), теряя время и бездействуя, ходят по кругу, как цирковые лошади. А отдельные личности, понимающие происходящее, либо социально пассивны, либо не достаточно смелы, либо служат совсем другому богу. Тому богу, для которого власть – непременное условие существования.
Вообще-то, философия власти ЧЕЛОВЕКУ всегда была противна (от слова «против») и не интересна, ибо в самом определении, содержит животную категорию «власть». Животную, по тому, что власть, всегда произрастает из стремления обладать. Обладать всем и вся. Обладание поддерживается возвратом-распределением (обратная связь) в минимально необходимом объёме («закон торбы»**) от всего узурпированного, источнику благ и эмоций – трудовому народу. На власти распределять, от части,и держится система. Т.е., на монополии распределять всё и, прежде всего, распределять самих распределителей-исполнителей («кадры решают всё»). Монополия на распределение, это зеница ока любой власти, её краеугольный камень, один из её столпов. Но, так как невозможно распределять отсутствие или изобилие, то всякая власть вынужденно заботится о незыблемости дефицита (свободы, справедливости, жилья, материальных благ), т.е., заботится о том, что бы было, но, не у всех и не много. «Не много» организуется через «дорого». Ибо, «дорого», это дефицит средств платежа, т.е., дефицит возможностей – разновидность дефицита. Дефицит – среда обитания власти!И нет такого преступления (хоть Хиросима с Нагасаки), на которое бы не шла власть ради сохранения дефицита и монополии на его распределение. А «идеологии» и «обоснования», т.е., текущие «музыкальные сопровождения», могут быть любыми.
Философия власти примитивна, лжива и противоречива и по форме и по содержанию. И другой она быть не может, ибо с необходимостью, вытекающей из определения «философия власти», базируется на примитивной аксиоматике и парадигмах, типа: «материя первична», «безначальная Вселенная», «случайная Жизнь». При внимательном рассмотрении материалистическая философия обнаруживает в себе фундаментальные противоречия делающие её полностью не состоятельной. Но опасность материалистической философии состоит в том, что при принятии НА ВЕРУ её аксиом и установок, т.е. при поверхностном рассмотрении вопроса, эта философия формирует УБЕЖДЁННОГО РАБА, готового отстаивать породившую его систему координат. И сегодняшняя проблема общества состоит в непонимании этих простых вещей. А разного рода «дискуссии», «лекции» и «конкурсы», имеют целью зондирование пульса общества,
